(no subject)

Мне лет пять. Воспитывают меня в диалогах. Некоторые игровые диалоги - мои любимые. Особенно - этот:
- Пушкин кто был? - зачинает бабушка.
- Поэть! - отвечаю я.
- С ним что сделали?
- Убийи!
- Кто его убил?
- Дантесь!
- Куда он ему попал?
(Показываю пальцем на живот.)

(no subject)

- Психолог, - сказала Н., доедая тортик и запивая красным вином, - должен нам всем дать установку. Наводку. Чтобы мы худели.
- Не представляю себе, - сказал Саша задумчиво, - что будет, если он даст нам установку на водку...

(no subject)

"Мужики тащил в руках парчовые одеяния, отчего все происходящее походило на какой-то противоестественный праздник".

(no subject)

Некролог Татьяны Бек в "Новых Известиях". Первый раз в жизни вижу такое хамство в некрологе. Девочка из писательской семьи, вундеркинд, первую подборку напечатавшая еще школьницей, книжница, знаток Серебряного века, учившая рифмовать студентов Литинститута, где служила профессором, автор сотен рецензий на чужие, зачастую весьма посредственные книги и десятков интервью с именитыми коллегами, – Таня, что называется, всю дорогу пила из маленькой рюмочки, но своей. Мы все почти тридцать лет нашего знакомства неизменно симпатизировали друг другу <...>. При этом я должен сознаться, что лирика Тани мне никогда не была особенно близка. Вследствие очевидной – для меня – малости вот этой ее рюмочки.

(no subject)

"Сказывали, уже Еропкин пробовал воинские части вводить, так на них напали..."