уж, невтерпеж и желтые пятна

На песке у реки, там, где он еще мокрый, сидел Волчек в окружении девок. Девкам было от шестнадцати до восемнадцати, и все они были разные: одна тонкая, долгая, бледная, с выступающими костями таза, в черном раздельном купальнике с тяжелой железной бляхой, еще оттягивавшей книзу низкие трусики. Другая в алом купальнике и шортах - по местной моде, девки купаются в купальном верхе и спортивных шортах, а мужики и мальчики в длинных шортах или трусах до колен, облипающих их худые белые бедра, когда идут из воды; купаться в плавках считается неприлично. Была белобрысая, с наглым крестьянским лицом, тяжелой грудью и круглым животом. Была еще белая как сметана, толстенькая, с мужиковатой походкой, стеснялась себя, а на лицо была милая, темноглазая, лицо яблочком, темные длинные волосы разобраны на прямой пробор. И другая, загорелая, с мальчишеской фигурой и глазами словно заплаканными. И еще одна, с глазами серыми и раскосыми, взросло зыркала по сторонам.
Волчек, семнадцатилетний парень с остреньким лицом, глубоко посаженными глазами, коричневый от загара, с сильно развитыми мускулами спины и широкой, как-то даже выдающейся в стороны грудной клеткой, короткий, но пропорциональный, представлял собой пособие по анатомии: не худ, скорее плотен и поджар, мускулы не городские и не вылепленные в качалке, и каждый выделялся и был виден в своем креплении, изгибах и утолщении, узловатой веревкой, только когда был в работе. Волчек был занят тем, что кунал девок. То он волочил девку за ноги по песку к воде, то поднимал на руки, нес, напрягая икры, бросать в тину, то катал девку на шее по реке. Девки, давившие друг у друга прыщи на спине, осыпали его песком и тыкали кулаком в плечо, Волчек орал:
- Харе, дуры, все плечи в синяках!
Набрасывался на какую-нибудь и начинал бороть, а девки кричали протяжно:
- Отвали, казе-ол! - и звонко смеялись.
Видно было, что никакой из девок он не предпочитает, а ему доставляет одинаковое удовольствие хватать каждую. Так они возились, пока Волчек не умаялся, а я лежала и завидовала то ли девкам, то ли Волчеку, то ли вообще неизвестно, чему.
Белобрысая издала новый вопль: на пляж с другого берега приплыла змея и спряталась у нее в купальном полотенце, а потом заползла в сумку.
- Уж, уж! - кричала она, растерянно и слабо топая ногами по полотенцу. Я подошла посмотреть, который там уж, помня, что ужей я беру руками. Отвернула край полотенца и увидела близко мокрое черное тело, перетекающее само в себя, и треугольную черно-серую головку без малейших признаков желтых пятен.
- Это не уж, - сказала я.
Змея споро поползла к тине.
- Уж, уж! - орала девка.
- Это НЕ УЖ, - сказала я.
Не уже со всего пляжа бежали дети, мамы, тетки, бабы с огромными как цистерны малиновыми ногами, пьяные мужики.
- Уж, уж!
- Нету желтых пятен, - сказала я.
- Ой, да тут всегда ужи, - лениво сказала молодая мама в голубом купальнике и подтолкнула сына поближе.
Дети плясали над змеей. Змея стекла в воду, поплыла между купающихся, встреченная с интересом.
- Желтых пятен нету! - заорала я.
- А вот мы сейчас тебя поймаем, - сказал дружелюбно мужик, торчавший из воды по пояс, и сделал движение схватить змею за хвост. Шумно кинулся в воду к нему на помощь ребенок лет пяти в желтом надувном жилете.
Ладно, думаю, не кобра.
Змея наконец вильнула в камыши. Погоня удовлетворилась тем, что убили лягушку и долго ей швырялись, пока не попали в продавщицу сельпо.